ИРОНИЯ СОКРАТА. Сократ на протяжении всей жизни подвергал испытанию многих из тех, за которыми закрепилась слава мудрых и знающих что-либо. Отличительной чертой сократовских бесед являлась ирония.
Об этом свидетельствуют диалоги Платона, среди которых нет почти ни одного, где бы Сократ не иронизировал, не выражал своей тонкой насмешки.
Он то и дело принижал себя и превозносил других, делает вид, что нечего не смыслит в предмете обсуждения, и просил своего собеседника мудрость которого несомненна вразумить его, Сократа, наставить на путь истины. Далее, добываясь поддакивания собеседников в начале разговора, Сократ неприметно заводил их в тупиковую ситуацию, сбивая с толку и вынуждая отказываться от прежних да. Чем больше был ироничный прикуп, тем чувствительнее для иронизируемого оказывалась потеря в ходе беседы тех иллюзорных достоинств, которые тонко подсунул ему для подвоха и искусно развеял его опасный собеседник.
Течение сократовской беседы исподволь и незаметно размывало ее начальное допущение, которое в конце концов оказывалось применительно к данному случаю несостоятельным. Его ирония была скрытой насмешкой над самоуверенностью тех, кто мнил себя многознающими.
Но его цель состояла не в том что бы разоблачить и уничтожить, а в том чтобы помочь человеку стать свободным, открытым для истины, заставить его осознать свое незнание и задуматься над образом жизни. Она порождала в душах дюдей чувство идеального, какой -то внутренний опыт высших реальностей. Он хотел при помощи своей иронии активно вмешиваться в человеческой жизнь, изменять ее и сознательно совершенствовать. Этим Сократ принципиально отличался от софистов, для которых спор был нацелен на достижение внешнего эффекта победы над оппонентом.
Так Сократ беседовал с философами, софистами, политиками, военачальниками, поэтами, скульпторами, художниками, ремесленниками, торговцами, гетерами, со свободными и рабами, влиятельными гражданами полиса и простым людьми, мужчинами и женщинами, старцами и юношами, людьми робкими и наглыми, бездарными и гениальными, с друзьями и врагами, афинянами и иноземцами, днем и ночью, в военных походах и дома, на свободе и в заключении. И о чем только он ни говорил о богах и людях, полисе и законах, уме и глупости, знании и незнании, добре и зле, благе и справедливости, свободе и долге, добродетелях и пороках, богатстве и бедности, дружбе и взаимопомощи, самопознании и образовании, душе и теле, жизни и смерти.
Собеседники и темы бесед менялись, но суть оставалась одна во всеоружии разумного слова Сократ был в постоянном поиске истины, справедливости, нравственности.
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
До сих пор философы пытаются подойти к его разгадке.Как некий Сфинкс, он возвышается над всем античным миром. Искусный мастер вопросов, таивший в себе парадоксальный ответ Я знаю, что я.. В сущности, Сократ до сих пор остается непонятным. Его трудно уложить в какую нибудь ясную и простую характеристику..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Человек живет в динамично быстром меняющемся мире, и перед ним встает, в качестве актуальной, проблема переработки и усвоения постоянно растущих объёмов информации. Решение данной задачи напрямую связано с воспитанием творчески мыслящей личности, нового типа человека, который не чувствовал бы себя потерянным в быстро меняющемся мире, человека, которого не пугали бы изменения, а наоборот воодушевляют, человека, способного к импровизации, уверенного в себе и в своих силах. Для решения этой проблемы я предлагаю обратиться к античности, а именно к диалектическому методу Сократа.
Этот метод имеет своей задачей обнаружение «истины» путем беседы, спора, полемики, поэтому Сократа считают родоначальником диалектики. Под «диалектикой» понимали в древности искусство добиться истины путем раскрытия противоречий в суждении противника и преодоления этих противоречии. Античные философы считали, что раскрытие противоречий в мышлении и столкновение противоположных мнений является «лучшим средством обнаружения истины».
Сократ пользовался именно диалогом, так как считал, что знание, полученное человеком в готовом виде, менее ценно для него и потому не так долговечно, как продукт собственного мышления. Беседовать (быть в диалоге) с Сократом означало держать "экзамен души", подвести итог жизни, и как уже заметили современники, выдержать именно "моральный экзамен".
Итак, беседа Сократа исходит из фактов жизни, из конкретных явлений. Он сравнивает отдельные этические факты, выделяет из них общие элементы, анализирует их, чтобы обнаружить препятствующее их объединению противоречащие моменты, и, в конечном счете, сводит их к высшему единству на основе отысканных существенных признаков. Таким путем он достигает «общего понятия».
Основные составные части «сократического» метода:
«ирония» и «майевтика» - по форме,
«индукция» и «определение» - по содержанию.
Ирония – отличительная черта диалектического метода Сократа, его способа ведения диалога и поиска общих определений. Об этом свидетельствуют диалоги Платона, среди которых нет почти ни одного, где бы Сократ, ведя беседу, не иронизировал. Платоновский Сократ то и дело принижает себя и превозносит других, делая вид, что ничего не смыслит в предмете обсуждения, и просит своего собеседника вразумить его, Сократа, наставить на путь истинный.
Таким образом, ирония Сократа - это скрытая насмешка над самоуверенностью тех, кто мнит себя «многознающим». Прикидываясь простаком и задавая вопросы, Сократ лишал самонадеянности «многознающего» собеседника, обнаруживая противоречия в его суждениях, несоответствия между исходными посылками и конечными выводами.
Ирония Сократа - нечто большее, чем обычная ирония: ее цель не только в том, чтобы разоблачить и уничтожить, но и в том, чтобы помочь человеку стать свободным, открытым для истины и для приведения в движение своих духовных сил.
Сократ ставил своей задачей не только «ироническое» раскрытие противоречий в утверждениях собеседника, но и преодоление этих противоречий с целью добиться «истины». Поэтому продолжением и дополнением «иронии» служила «майевтика» - «искусство помочь родиться знанию». Сократ хотел этим сказать, что он помогает своим слушателям родиться к новой жизни, к познанию «всеобщего» как основы истинной морали. Сократ считал, что знания уже содержатся в головах слушателей, и задачей учителя видел лишь извлечение этих знаний на поверхность, доведение их до сознания человека.
Основная цель «сократического» метода - найти «всеобщее» в нравственности и установить всеобщую нравственную основу отдельных, частных добродетелей. Эта задача должна быть разрешена при помощи своеобразной «индукции» и «определения».
Диалектика в понимании Сократа есть метод исследования понятий, способ установления точных определений. Определить какое-либо понятие для него значило раскрыть содержание этого понятия, найти то, что заключено в нем. Для установления точных определений Сократ разделял понятия на роды и виды, преследуя при этом не только теоретические, но и практические цели. Сократ был убежден, что разумный человек, «разделяя в теории и на практике предметы по родам», сможет этим методом отличить добро от зла, выбрать добро и быть высоконравственным, счастливым и способным к диалектике.
«Индукция» Сократа - это то же, что и его «определение», с той лишь разницей, что индукция устанавливает общее в частных добродетелях путем их анализа и сравнения, а определение, решая ту же задачу, разделяет, кроме того, понятия на роды и виды, выясняет их соотношения.
Сократ широко использовал «индуктивные доводы» на всех этапах диалога, привлекая множество случаев и обстоятельств с намерением придать обсуждаемому вопросу ясный и точный характер. Сократ направлял собеседника на поиск этического общего, заставляя его изменять свое мнение и уточнять определения.
При этом привлекает внимание техника ведения беседы, виртуозно отработанная Сократом, который то и дело ловит собеседника на противоречиях, а также тщательно продуманный набор примеров, позволяющий выявлять моменты сходства в одних случаях и черты различия в других. Сократовская индукция и есть определение добродетелей путём установления в единичных и частных поступках сходств и различий.
Со времен Сократа прошли сотни лет, но его метод познания является очень актуальным в наше время. Существует большое количество методик обучения, в основе которых лежит сократовский диалог. Наиболее эффективным способом является учитель-репетитор, так как в этом методе используется индивидуальный подход к ученику. Основной принцип обучения – сотрудничество учителя с учеником. Отличие от диалога Сократа заключается в том, что весь учебный материал учителю известен заранее. Можно сказать, истина одному уже ясна. Другой участник диалога – ученик, должен ее узнать. Поэтому учитель еще до урока продумывает серии наводящих вопросов с учетом возможных ответов ученика. Если учителю удается найти оптимальную траекторию обхода основных понятий, слагающих учебный материал урока, то скорость обучения будет очень высока.
В методе «микрооткрытий» трудность вопросов тщательно дозируется. Необходимо соблюдать принцип волны. Легкие вопросы сменяются вопросами средней трудности, а последние очень трудными. В легких вопросах доза наводящей информации больше, чем в вопросах средней трудности и, тем более, она минимальна в трудных вопросах, и потому догадка для ученика усложняется. Чтобы догадка была успешной, ученик должен мобилизовать весь свой творческий потенциал. Главное - соседние вопросы должны быть сильно взаимосвязаны друг с другом, каждый последующий вопрос должен учитывать содержание информации не только предшествующего вопроса, но и тех вопросов и ответов, которые составляли суть диалога много раньше.
Одним из существенных признаков современных информационных образовательных технологий является индивидуализированный, личностный подход к обучению. В будущем получит широкое распространение проективное образование, в котором сама образовательная среда проектируется в зависимости от запросов человека, его жизненного проекта, который он пытается реализовать средствами образования. Такое образование является не только личностно-ориентированным, но и личностно-центрированным. Следовательно, на смену тормозящей развитие старой формы обучения придет более прогрессивная, развивающая творческие способности форма образования. Я думаю, основой такого обучения должен являться диалектический метод Сократа.
Эленхос (греч. elenchos - опровержение) - искусство поставить собеседника в ситуацию, когда он вынужден отказаться от утверждения, высказанного в начале беседы. Это искусство разрабатывалось еще в элейской школе (вспомним апории Зенона) и достигло расцвета в софистике. Методами эленхоса являются поиск внутреннего противоречия в утверждении собеседника либо через апелляцию к более общим понятиям, либо через демонстрацию парадоксальных выводов из его суждения. Зачастую оппоненты Сократа сами недопонимали объем и содержание тех понятий, которыми они оперировали, что давало ему возможность ставить под сомнение их философские навыки. Замечательным примером тому служит диалог Платона "Гиппий меньший", где софист Гиппий, определяя Ахилла как доблестного и правдивого, а Одиссея - как хитроумного и лживого, в итоге вынужден прийти к выводу, что хитроумие оказывается куда ближе к доблести, чем простодушная правдивость.
Опровержение Сократа не имеет своей целью замену подвергаемого критике тезиса противоположным (зачастую столь же уязвимым). Напротив, Сократ оставляет собеседников в состоянии недоумения и сомнения, сам же нe высказывает собственной позиции (см. ниже о сократовской иронии и майевтике), что также дает ему некоторое преимущество в подобных "эленхических" беседах.
Наиболее активно Сократ использует методы опровержения в отношении софистов и собеседников, имеющих политические амбиции. Впрочем, в "Апологии" рассказывается о том, что, получив оракул Аполлона, гласивший, что он - мудрейший среди афинян, Сократ обошел всех видных сограждан: софистов и политиков, драматургов и поэтов, даже рядовых горожан-рeмeслeнников. Он пытался выяснить, не ошибся ли оракул, испытывая мудрость своих сограждан, но результат оказался неутешительным: никто из афинян не обладал подлинным знанием того, чем сам же занимался. В итоге опрос обернулся опровержением прославленной мудрости и пайдейи (воспитанности/образованности) афинян.
Сократовский эленхос воспринимался многими как ирония. Алкивиад в платоновском диалоге "Пир" утверждает, что Сократ вводит людей в заблуждение своей кажущейся скромностью, а в диалоге "Меиоп" говорится, что речи Сократа производили на окружающих впечатление, подобное удару электрического ската. Это воздействие Менон сравнивает с колдовством, шутливо утверждая, что в других городах Сократа за это заключили бы в тюрьму. В "Государстве" же софист Фрасимах прямо обвиняет Сократа в том, что тот издевается над собеседниками.
Однако Сократ едва ли иронизировал ради самой иронии. Ирония подразумевает сокрытие своей позиции или хотя бы ее маскировку. Однако Платон и Ксенофонт однозначно говорят о Сократе как о парресиасте (греч. parrhesiastes - тот, кто говорит правду открыто). По правда Сократа была непривычна афинянам, они ее ну замечали или ну идентифицировали как таковую.
Едва ли Сократ пришел к позиции методического агностицизма , выразившейся в знаменитом принципе "я знаю, что ничего не знаю", в самом начале своего философского пути. В комедии "Облака", поставленной, напомним, в 423 г., то есть за четверть века до суда над Сократом, Аристофан вкладывает в его уста "теологическое" представление о триаде богов - Облаках, Вихре и Языке. Эту триаду можно соотнести с вероятными натурфилософскими и софистическими интересами Сократа того периода.
Греческая доксографическая традиция сообщает нам, что в молодости Сократ учился у Архелая, который на натурфилософский лад трактовал доктрину Анаксагора. В платоновском диалоге "Федон" Сократ на пороге смерти признается, что вначале пытался увидеть истину при помощи своих органов чувств, стремился прямо-таки "узреть" ее. И лишь с течением времени он начал использовать "логосы", т.е. диалектику , позволяющую рассуждать об отвлеченных началах. Таким образом, тезис "я знаю, что ничего не знаю" стал не исходным пунктом, но конечным результатом его философской эволюции.
Вероятно, не сразу Сократ начал сравнивать себя и с повитухой, помогающей родам, - но не детей, а мнений. Искусство родовспоможения в Греции именовалось "майевтикой" (греч. maieutike techne). В античной Греции повитухой становилась женщина, уже не способная к деторождению. Значит, позиция родовспомогателя идей, которую занял Сократ, с необходимостью требовала "пустоты" па месте собственной точки зрения, что и выражалось в его "незнании".
Чему же помогал явиться на свет зрелый Сократ? Буквальная трактовка соответствующего места из платоновского диалога "Теэтет" заставляет подумать, что речь идет о рождении знаний или хотя бы верных мнений. Однако на самом деле никакого рождения нового знания в "Теэтете" не происходит: собеседники так и не обнаруживают точного определения искомого предмета. Можно предположить, что в конечном итоге Сократ стремился помочь рождению новой личности , преобразованной его беседами. Его заботливое, любовное отношение к душе юного собеседника позволяло ей стать собой, родиться благодаря цепочке рассуждений в новом, осознанном отношении к жизни. Именно поэтому Сократа описывают как великого "эротика", человека влюбчивого и влекущегося к юным, стремящимся опериться душам.
Итак, в приведенном отрывке Сократ показывает, что определения благочестия, которые выдвигает Евтифрон, являются не определениями, а предположениями (гипотезами), в которые необходимо внести коррективы и изменения. Поэтому, когда Евтифрон определяет благочестие как то, что любезно богам, Сократ заявляет, что неизвестно, верно ли это определение. Установив, что данное определение неудовлетворительно (в силу существования разногласий среди богов), Сократ побуждает собеседника изменить определение, внести в него поправки. Видя затруднения собеседника, Сократ берет эту задачу на себя. Обращаясь к Евтифрону, он говорит: "Я освобождаю тебя от ответа, Евтифрон: пусть, коли тебе угодно, все боги считают этот поступок противозаконным и ненавистным им. Но давай внесем сейчас такую поправку в рассуждение" (см. там же, 9 d).
Нарастающее внесение изменений и поправок в предварительные (гипотетические) определения является характерным для метода Сократа, его поиска всеобщих определений. Важно также отметить, что, «испытывая» собеседника, Сократ преследовал конструктивные, а не просто полемические цели, как это было у софистов.
Однако мы уже установили, что поиски Сократом общих определений заканчивались безрезультатно. Безрезультатной оказалась и его попытка определения благочестия в диалоге Платона «Евтифрон». Не свидетельствует ли этот факт о скептицизме и агностицизме Сократа? И как быть с его знаменитым высказыванием "Я знаю, что ничего не знаю"? Не является ли это признание лишним подтверждением его скептицизма, если не принципиального агностицизма? Наконец, привлекает внимание специфическая форма отрицания, названная "сократовской иронией". Известно, что Сократ не
переставал иронизировать не только над другими, но и над самим собой. Возникает вопрос: не связана ли "сократовская ирония" со скептическим отрицанием возможности познания истины? И нельзя ли сказать, что диалектика Сократа определялась его иронией, служила его иронии? Не была ли она отрицательной диалектикой, т. е. диалектикой, которая ставила перед собой не конструктивную, а, напротив, деструктивную, разрушительную задачу, направленную на показ тщетности человеческих усилий найти объективную истину и связанные с ней положительные определения и утверждения?
Д. Ирония и «скептицизм» Сократа
Ирония - отличительная черта диалектического метода Сократа, его способа ведения диалога и поиска общих определений. Об этом свидетельствуют диалоги Платона, среди которых нет почти ни одного, где бы Сократ, ведя беседу, не иронизировал, не выражал своей тонкой насмешки. В результате этого диалоги Платона, изображающие философские дискуссии Сократа, полны забавных сцен и ситуаций. Платоновский Сократ то и дело принижает себя и превозносит других, делая вид, что ничего не смыслит в предмете обсуждения, и просит своего собеседника ("мудрость" которого несомненна!) вразумить его, Сократа, наставить на путь истины. Так, обращаясь к Евтифрону, уверенному в своих знаниях о божественных делах, Сократ говорит: "Так вот, друг мой Евтифрон, объясни ты мне, дабы стал я мудрее". Но когда выясняется, что Евтифрон не в состоянии ответить на его вопросы и объяснить толком, что
такое благочестие, он иронически замечает: "Я понимаю, что кажусь тебе менее понятливым, чем судьи. Им же ты, очевидно, докажешь, что поступок твоего отца - незаконный и все боги ненавидят подобные дела" (Платон, Евтифрон, 9 в).
Таким образом, ирония Сократа - это скрытая насмешка над самоуверенностью тех, кто мнит себя «многознающим». Прикидываясь простаком и задавая вопросы, Сократ лишал самонадеянности "много знающего" собеседника, обнаруживая противоречия в его суждениях, несоответствие между исходными посылками и конечными выводами. Сократовскую иронию, его манеру постоянно задавать вопросы и не обнаруживать при этом собственного суждения можно назвать вслед за Бреном (59, 97) эротиматической (вопрошающей) иронией. Она нередко вызывала раздражение тех, кто был далек от умонастроения Сократа.
В «Государстве» (1, 837 а) Платона один из участников беседы, софист Фразимах, недовольный сократовским стилем ведения диалога, резко заявляет: "Вот она, обычная ирония Сократа!" Обращаясь к Сократу, Фразимах продолжает: " Я уж и здесь всем заранее говорил, что ты не пожелаешь отвечать, прикинешься простачком и станешь делать все, что угодно, только бы увернуться от ответа, если кто тебя спросит".
Упрек Фразимаха сводится к тому, что позиция задавать вопросы, занятая Сократом, создает для него более выгодные условия ведения диалога, чем для его собеседника, которому приходится отвечать. Это верно, но верно и то, что вопрошающая ирония Сократа как раз и была направлена на высмеивание тех, кто, подобно
Фразимаху, ни в чем не сомневался, кому все и всегда было ясно. В беседе с Фразимахом, уверенным в том, что справедливость - это то, что выгодно более сильному, Сократ просит уточнить это определение: "Ты утверждаешь, что пригодное сильнейшему - это и есть справедливое. Если Полидамант у нас всех сильнее в борьбе и в кулачном бою и для здоровья его тела пригодна говядина, то будет полезно и вместе с тем справедливо назначить такое же питание и нам, хотя мы и слабее его?" (338 с-d). Почувствовав жало иронии, Фразимах с возмущением протестует: "Отвратительно это с твоей стороны, Сократ, - придавать моей речи такой гадкий смысл". "Ничуть, благороднейший Фразимах, но поясни свои слова", - невозмутимо продолжает Сократ (338 d).
Ирония Сократа была направлена также против духа псевдосерьезности, против слепого преклонения перед традицией и разного рода ложными авторитетами, почитание которых не обосновано убедительными доказательствами. Это не означало отказа от значительного и серьезного, но, напротив, являлось призывом к подлинно значительному и серьезному, к постоянному «испытанию» серьезного, призывом к правдивости, искренности. Ирония Сократа - нечто большее, чем обычная ирония: ее цель - не только в том, чтобы разоблачить и уничтожить, но и в том, чтобы помочь человеку стать свободным, открытым для истины и для приведения в движение своих духовных сил (см. 69, 17).
Философский смысл сократовской иронии состоит в том, что она не признает ничего окончательного, раз навсегда данного и неизменного. И, если Сократ сомневался в своей мудрости и в мудрости других, то лишь
потому, что был уверен, что нет такой человеческой мудрости, которая могла бы стать окончательной. Ирония Сократа исключает всякий догматизм, она направлена против претензии на «всезнайство», непогрешимость и непререкаемость.
Сократовская ирония проистекает из любви к мудрости и обращена на возбуждение этой любви. О сократовской иронии нельзя судить только по ее форме, как и о сущности самого Сократа ошибочно было бы судить по его внешнему облику. В платоновском «Пире» (216 d-е) Алкивиад, характеризуя личность Сократа, заявляет, что безобразная внешность этого силена обманчива, она иронична, т. е. заключает в себе, так сказать, смысл, обратный тому, что непосредственно воспринимается.
Из слов Алкивиада следует, что ирония Сократа, его «наивные» вопросы и «невинное» поддразнивание были рассчитаны на то, чтобы вызвать смятение в душе собеседника (Пир, 215 е), заставить его осознать свое незнание и задуматься над своей жизнью. Алкивиад признается: "… этот Марсий (т. е. Сократ.. - Ф. К.) приводил меня часто в такое состояние, что мне казалось нельзя больше жить так, как я живу" (216 а). Алкивиад продолжает: "Я был беспомощен и растерян, он покорил меня так, как никто никогда не покорял" (219 е). Ясно, что ирония Сократа преследовала конструктивные цели, заключала в себе вполне положительное содержание. Она порождала "в душах людей чувство идеального, какой-то внутренний опыт высших реальностей, хотя что это за высшие реальности - ясно не говорится" (28, 76).
